паап

Любой, кто оказывается в Новом Орлеане, становится либо хищником, либо добычей и это неизбежно. Жертва ты или палач - решать только тебе, хотя, порой, приходится сойти с привычной роли. В прочем Майклсонам уже не стоило об этом волноваться, они никогда не были жертвами в этом состязании, несмотря даже на угрозы со стороны нелепой троицы – Тристана, Авроры и Люсьена, которые проклятьем пытались уничтожить их. И как бы эти глупцы не старались, у них ничего не получилось, они лишь всё больше разозлили первородное семейство, которое было готово за друг друга глотки порвать. Многие могли бы подумать что этим эгоистам не свойственна забота о близких, что они с лёгкостью готовы предать друг друга или того хуже убить, но в этом есть часть правды.  Первородная семья может решать конфликты, в семье, применяя силу, но если на них напал кто-то третий, то им явно несдобровать, объединившись, Майклсоны могут и горы свергнуть не то, что расправится с каким-то кланом, которые желают расправиться с ними.  «Стрикс» были настолько самоуверенными, им казалось, что у древних нет шансов даже бороться с ними, у них было всё продумано до мелочей, но даже их план имел пробоины, с которыми им так и не удалось справиться. Наверное, им было безумно жаль, ведь казалось, их план безупречен. Месть настолько затмила их разум, что они просто напросто недооценили соперников. Уж кто-кто, а первородные всегда готовы показать своим врагам, где кузькина мать зимует. Если вам показалось, что это конец, то вы глубоко ошибаетесь, это был, лишь первый раунд и кто знает, что в дальнейшем ждёт врагов Майклсонов. А пока что город охвачен пламенем войны. Все разбиваются на группы, и готовят план действий и мало кто надеется на счастливый исход. Кажется, даже воздух стал другим - более напряженным и тяжелым, и лишь глупцы могут не заметить этого.  Ребекка не винила в этом Элайджу, хотя прекрасно понимала, что именно тот случай с внушением решил их будущее, именно тот случай им прибавил врагов, и теперь им приходилось сражаться со своими протеже, которых они создали много лет назад. Бекс никогда не хотела обращать Аврору, эта девушка обманула ее и обратилась, узнав заранее об этом первородная бы ни за что не стала оставлять ее одну после исцеления, после того как Рори пыталась покончить собой.  Ведь она могла бы внушить, ей забыть о вампирах, забыть о бессмертии, забыть о, их тайне и ничего бы не случилось, но цепочка событий как домино, одна кость падала на другую, рушив при этом третью и так далее, точно также как и поступки, это было уже не остановить.  Ребекка никогда не желала кому-то еще такой жизни как своя, ведь для нее было бессмертие не наградой, а проклятьем. Их семья была проклята. Проклята собственной матерью, которая обратила их, а потом с призрением пыталась уничтожить. Семейная драма в тысячу лет, построена на ненависти, гордости и чувстве вины. Они всегда были самыми ужасными тварями на земле, готовые убить своего друга или любовь своей жизни, как на тот момент им казалось. Но, за тысячу лет они оказались сломлены, Майклсоны были всё также непобедимы, но их безвозвратно уничтожили. Уже не было никакой надежды, пока не родилась Хоуп, она стала их надеждой, их светлым лучиком, который объединил их вместе и вновь дал шанс стать единым целым, вопреки всем обидам, они смогли стать одной семьей. Благодаря Фреи и Ребекки, они оживили Кола, к тому же к ним вернулся Хенрик, теперь они были все в сборе, и их клятва продолжала действовать. Always and forever. Вспомнив об этом, первородные каждый раз забывали свои обиды и сражались плечо о  плечо, не смотря на всю боль, они всегда оставались вместе, и пусть их разделяло время, лежа в гробу и монотонно думая, о, вечном, они были вместе навсегда. Казалось они монстры, не способные любить, а способны лишь приносить хаос и разруху в свой дом, но их всегда соединяла эта клятва, благодаря этому, они были той семьей, которая готова будет погибнуть друг за друга.

Любой, кто оказывается в Новом Орлеане, становится либо хищником, либо добычей и это неизбежно. Жертва ты или палач - решать только тебе, хотя, порой, приходится сойти с привычной роли. В прочем Майклсонам уже не стоило об этом волноваться, они никогда не были жертвами в этом состязании, несмотря даже на угрозы со стороны нелепой троицы – Тристана, Авроры и Люсьена, которые проклятьем пытались уничтожить их. И как бы эти глупцы не старались, у них ничего не получилось, они лишь всё больше разозлили первородное семейство, которое было готово за друг друга глотки порвать. Многие могли бы подумать что этим эгоистам не свойственна забота о близких, что они с лёгкостью готовы предать друг друга или того хуже убить, но в этом есть часть правды.  Первородная семья может решать конфликты, в семье, применяя силу, но если на них напал кто-то третий, то им явно несдобровать, объединившись, Майклсоны могут и горы свергнуть не то, что расправится с каким-то кланом, которые желают расправиться с ними.  «Стрикс» были настолько самоуверенными, им казалось, что у древних нет шансов даже бороться с ними, у них было всё продумано до мелочей, но даже их план имел пробоины, с которыми им так и не удалось справиться. Наверное, им было безумно жаль, ведь казалось, их план безупречен. Месть настолько затмила их разум, что они просто напросто недооценили соперников. Уж кто-кто, а первородные всегда готовы показать своим врагам, где кузькина мать зимует. Если вам показалось, что это конец, то вы глубоко ошибаетесь, это был, лишь первый раунд и кто знает, что в дальнейшем ждёт врагов Майклсонов. А пока что город охвачен пламенем войны. Все разбиваются на группы, и готовят план действий и мало кто надеется на счастливый исход. Кажется, даже воздух стал другим - более напряженным и тяжелым, и лишь глупцы могут не заметить этого.  Ребекка не винила в этом Элайджу, хотя прекрасно понимала, что именно тот случай с внушением решил их будущее, именно тот случай им прибавил врагов, и теперь им приходилось сражаться со своими протеже, которых они создали много лет назад. Бекс никогда не хотела обращать Аврору, эта девушка обманула ее и обратилась, узнав заранее об этом первородная бы ни за что не стала оставлять ее одну после исцеления, после того как Рори пыталась покончить собой.  Ведь она могла бы внушить, ей забыть о вампирах, забыть о бессмертии, забыть о, их тайне и ничего бы не случилось, но цепочка событий как домино, одна кость падала на другую, повергнув при этом третью и так далее, точно также как и поступки, это было уже не остановить.  Ребекка никогда не желала кому-то еще такой жизни как своя, ведь для нее было бессмертие не наградой, а проклятьем.
[float=right][/float]Ее сердце было, как птица пытающая выбраться из клетки на волю и обрести свободу, и птица ее сердца пела всё громче и мелодичней, в преддверии своего полёта, которому кажется не суждено было случиться, оно навсегда было заперто в золотой клетке.
Ребекка так хотела обрести свободу, но каждый раз ее что-то останавливало. В ее сердце заиграла мелодия, мелодия слёз… и  Бах, полностью ощущал настроение ее сердца, которое каждую минуту переживало какую-то трагедию, а ей всё так же хотелось рыдать, вспоминая о том, чтобы она могла обрести будь у нее свобода, будь у нее любовь, которую Майклсон так долго ждала и заслуживала. Ребекка ели сдерживалась и как всегда тянула притворную улыбку, которая была ей уже маской, под которой она скрывала свою искалеченную «душу», искалеченное сердце, которое, как ей казалось, на тот момент больше никогда будет не способно любить. Первородная никогда не любила оставаться одной, ее всегда это пугало и каждый раз расстраивало, ей не хватало тепла, не хватало ощущать в себе человечность, ведь она столько лет мечтала стать человеком, но этой мечте так, и не суждено было сбыться. Ребекка так отчаянно хотела почувствовать себя живой, больше не чувствовать этого монстра внутри себя который вырывался наружу.
[float=left][/float]Ей так хотелось забыться, забыть все те мысли, что не давали ей покоя, особенно когда она смотрела на Хоуп и Хейли, понимая, что у нее никогда такого не будет, ей никогда не стать матерью, не обрести свою семью. Эта невыносимая боль поглощала ее с каждой секундой, казалось бы, что плохого в этих счастливых моментах, ничего, но ей так хотелось ощущать тоже самое. Вот они последствия этого «проклятия».  Зачем вечная жизнь, когда ты не можешь ощущать обычные человеческие радости, когда тебе не с кем ее разделить. Их семья была проклята. Проклята собственной матерью, которая обратила их, а потом с презрением пыталась уничтожить. Семейная драма в тысячу лет, построена на ненависти, гордости и чувстве вины. Они всегда были самыми ужасными тварями на земле, готовые убить своего друга или любовь своей жизни, как на тот момент им казалось. Но, за тысячу лет они оказались сломлены, Майклсоны были всё также непобедимы, но их безвозвратно уничтожили. Уже не было никакой надежды, пока не родилась Хоуп, она стала их надеждой, их светлым лучиком, который объединил их вместе и вновь дал шанс стать единым целым, вопреки всем обидам, они смогли стать одной семьей. Вскоре они обрели свою сестру Фрею и Хенрика, а благодаря сестре ведьмы, вместе с Ребеккой они вернули к жизни и Кола, теперь они были все в сборе, и их клятва продолжала действовать. Always and forever. Вспомнив об этом, первородные каждый раз забывали свои обиды и сражались плечо о  плечо, не смотря на всю боль, они всегда оставались вместе, и пусть их разделяло время, лежа в гробу и монотонно думая, о, вечном, они были вместе навсегда. Казалось они монстры, не способные любить, а способны лишь приносить хаос и разруху в свой дом, но их всегда соединяла эта клятва, благодаря этому, они были той семьей, которая готова будет погибнуть друг за друга.
Война была в самом разгаре, и нельзя было забывать кто на чьей стороне, они не могли доверять никому, лишь себе, лишь самым близким. И пусть проклятье, которое наслали «Стрикс» они смогли победить, главная битва была еще впереди, это была лишь разминка, и Майклсонам нужно было показать, кто в городе хозяин и что с ними случится, если они не отступят и продолжать свои жалкие попытки отомстить первородным, ведь это их приведёт на верную и публичную казнь. Но пока у них был тайм-аут, и Ребекке невероятно хотелось отвлечься и развеяться, и тут, как ни, кстати, пришел Кол со своим предложением оторваться в местном баре и показать, как Майклсоны умеют гулять, в прочем не для всех жителей и туристов французского квартала это могла закончиться хорошо. Но разве это имело хоть какое-то значение?!
  Ребекка толкнула дверь и эффектно вошла в бар,  это был довольно примечательный бар, в котором так и виднелась атмосфера аристократов, по крайней мере, всё выглядело напыщенно и дорого, в прочем Майклсонам это было по душе, особенно отменный алкоголь, который в этом баре наливали, да и контингент был ничего, было из кого выбрать себе очередных жертв. Ребекка окинула взглядом бар, и уловила, взгляды мужчин, которые пристально на нее смотрели, она лишь хитро улыбнулась.
«Кажется, жертв найти будет не трудно… они так и напрашиваются» .
Да, Майклсон могла завести даже Буратино, мужчина из дерева? да нет проблем! Эта девушка была настолько горяча, что мужской пол, не мог так просто пройти мимо нее и не оценить ее взглядом. Ребекка была уверена в себе на столько, что сомневаться в ней даже другим не приходиться. Да и кто и посмеет в ней усомниться? головы не сносить.
- И так, моя дорогая сестрица, с чего начнем? Или точнее что первым будем пить?
- Как на счёт с начала выпить чего-нибудь по крепче? а потом перейти к нашему любимому напитку? а то я уже чувствую лёгкое недомогание от такого соблазна вокруг - девушка озорно улыбнулась и последовала к барной стойке.
- Два двойных виски, без льда – произнесла первородная и повернулась в зал, облокотившись об стойку.
- А этот бармен ничего такой… - с улыбкой произнесла Ребекка и взглянула на брата.

Здесь вечный отдых для меня начнется.
И здесь стряхну ярмо зловещих звезд c усталой шеи. В последний раз, uлаза, глядите; руки, обнимайте! Вы, губы, жизни двери, поцелуем cкрепите договор с корыстной смертью!

------------------------------------------------------------------------------------------------------
[float=left][/float]
Она дьявол воплоти, совершает полёт через вековечное горе клича себя чудовищем не способным на прощенье. Ее дар – это монстр живущий внутри. Ее дар – приносить смерть, даже если вокруг покой, она как вестник смерти воплоти, как всадник, ее не изгнать, не испугать и не остановить. Ее дар – преисподняя. Она убийца, не знающая пощады. И всё что он может это убивать. Ее дар настолько мощен, что не знает грани, ее не остановит ничего и даже сама смерть над ней не имеет власти. Своим проклятьем они обрели спасенье, они смогли обмануть даже ее. Много веков смерть гонялась за Майклсонами но ей так и не удалось их остановить. И сколько было попыток, но всё напрасно. Каждый раз спасало их бессмертие, и была лишь одна надежда убить их, благодаря колу из белого дуба, он был ключевым элементом при заклятии, которое наложила на своих детей Эстер, заклятье которое прекратило их в монстров, и он мог стать их погибелью, но и этому не суждено было случиться. Первородная семья уничтожила единственное оружие, которое могло причинить им вред, которое было опасно для их существования. Вновь они смогли миновать смерть, и, продолжая наслаждаться своим личным адом. И даже когда некоторые из семейства погибали из-за этого проклятого кола, Майклсоны всегда находили способ вернуть их с потустороннего мира вновь в мир живых. Смерть так и не смогла выиграть ни одного раунда, у нее просто не было даже шанса, этой семье всегда удавалось ее обмануть.
Ребекка чувствовала, как тёплая кровь течёт по ее венам, тепло постепенно распространяется по всему телу, даря чувства глубокого наслаждения  несравнимого ни с чем земным. И ничто не способно утолить жажду вампира сильнее крови, хотя у них все чувства обострены в несколько раз, чем у человека, но чувство голода всегда затмевало их разум и не давало думать иррационально. Кровь – это невероятный «напиток» без которого они бы не смогли существовать, бальзам их души. Нет, они бы не погибли, но чувство жажды усилилось бы в тысячи раз, и рано или поздно просто на просто вампир бы не смог себя контролировать. И на улицах бы появился еще один «Джек Потрошитель», хотя конечно вампиры и так не белые и пушистые и убивают жестоко, но жертв было бы куда больше. Они бы уничтожали всех на своём пути, оставляя позади кровавый след из трупов, в такие моменты они думают только о голоде, о крови, о том как бы убить еще и еще и получить свою «дозу», они как наркоманы не способные остаться без дозы, у них ломка, они хотят крови и если это случилось, то лучше не находится к ним близко, ведь они не знают пощады и готовы убить даже самого близкого человека, они думают лишь о своём личном наркотике с привкусом железа. Люди это их личный амфетамин, незаменимый наркотик, дарящий им невероятную силу. И Ребекка Майклсон не была исключением. Но некоторые из них мнят себя «вегетарианцами» предпочитая питаться кровью животных, безжалостно убивая белочек. Но что за удовольствие довольствоваться меньшим?! Когда они были созданы приносить смертельный хаос в мир людской. Они машины для убийств и самое ужасное, что они получают невероятное удовольствие от этого. Они чудовища, созданные самим дьяволом. Некоторые называют их демонами, призраками ночи, охотившимися и жестоко убивавшими, не оставляя за собой свидетелей. И в этот неблагополучный для людей вечер, Майклсоны посетили один из местных баров. Бедным людишкам не найти спасенье, ведь Кол с Ребеккой разгулялись не на шутку. Начинайте молиться, ведь в этой семье не свойственна пощада.
[float=right][/float]Почувствовав, как тело незнакомца ослабевает, и сердцебиение становится всё тише, Ребекка наконец-то решила отпустить свою жертву, ей было не интересно издеваться над тем, кто даже не пытался сопротивляться, да, он был под внушением, и она бы с лёгкостью могла бы внушить ему что-то еще, но у нее были другие планы. Оторвавшись от незнакомца, она начала своё внушение, взглянув ему прямо в глаза.
- Тебе стоит забыть, что только что произошло. Не стоит бежать, ты нам здесь ужё нужен. Ты можешь пока охранять закрытые двери, но только чтобы никто не заходил и не выходил. Ты ведь справишься с этим, правда?! Иначе мне придётся тебя убить, но мне так этого не хочется делать, у тебя слишком милая мордашка…- она провела рукой по щеке, вздохнула, после чего пальчиком вытерла уголок губ и слизала с пальца капельку крови – ммм вкуснотища. Надеюсь, ты понял меня? Можешь ступать на свой пост - от ее голоса веяло холодом и безразличием. Как только незнакомец развернулся к ней спиной, она тут же шлёпнула его по заднице, и улыбнулась.
- Начало вечера мне определённо нравится – она взглянула на брата, который к тому времени тоже закончил со своей жертвой – Может нам стоит сыграть в игру? У кого больше жертв. Только, чур, сердца не вырывать, считаются лишь укусы – первородная обнажила свои клыки и подмигнула – Или ты можешь предложить, что-то интересней? – Ребекка взяла бутылку виски, которую оставил неподалёку бармен, и сделала глоток.
- Смотри-ка, сестренка! У бармена явный успех - только после слов брата, Бекс обратила внимание, что бармен уже  наполовину раздет, она так была увлечена своей жертвой, что даже забыла следить за ходом событий в самом баре. Под ее внушением парень танцевал стриптиз, и все взгляды были обращены на него, двигался он не плохо, очень даже не плохо. В любом случае, это был отвлекающий маневр, и он сработал на ура, теперь Ребекка с Колом могли спокойно охотится, на них даже никто не обращал своё внимание, и никто не заметил ту девушку, которую брат удачно сбросил за барную стойку. Майклсон сделала еще один глоток виски с бутылки, и алкоголь теплом распространился по телу, оставляя на языке приятное послевкусие. Она посмотрела на брата и указала пальцем на бармена.
- Возможно, нам стоит добавить в его образ немного розового? Например, пушистые ушки и стринги? Будет нашим персональным зайчиком, хотя скорее моим, в любом случае он будет готов выполнить любое наше желание, может нам прозвать его Джин? – Ребекка рассмеялась и вновь глотнула виски, в этот раз присосавшим к бутылки и выпив залпом из нее третью часть.
- Перестраховка не помешает,
- Братец, ты как всегда прав! В любом случае, лучше, когда все жертвы в одной клетке, а то потом догоняй их и терзай до тех пор, пока не осознают свою ошибку, и, в конце концов, сердце приходится вырывать, в прочем эта забава мне по душе, но в четырёх стенах куда легче и удобнее охотится, да и никто не сможет нас увидеть, а это плюс, нам не нужно пугать туристов, нашему городу, как ни как важен этот пункт, а то ведь кого мы будем, есть, не так ли?! - в ее голосе слышалось ликование, ничто не приносило ей такое удовольствие как предстоящая охота, еще и с таким разнообразием как в этом баре.
Окна и двери наглухо закрыты, жертвы с ними один на один и им не стоит даже пытаться сбежать, ведь ничто так не радует Ребекку как возможность поиграть с «едой» загнанной в угол и пытающейся бороться, эти жалкие попытки никогда не приводили к чему-то хорошему, а наоборот только лишь усугубляли положение, жертвы в ловушке, пора начинать охоту.

Коль буйны радости, конец их буен. В победе — смерть их.
Как огонь и порох, они сгорают в поцелуе.

------------------------------------------------------------------------------------------------------

[float=left][/float]В сердце просачивается что-то мерзкое, безбожное, что невозможно контролировать, эта капля яда уже давно внутри него, чернит и пленит. Я в плену, я в своей же собственной агонии. Я считаю боль по своим же костям, по поломанным камням внутри себя. Я сгораю, сгораю в собственном огне, я задыхаюсь своим же ядом. Умираю внутри от изощренной пытки, сводящей с ума боли, разрывающей меня на части изнутри, до хруста во всех позвонках. В моих жилах стынет кровь, она поглотила меня целиком, заманчива как грех, я не могу остановиться, моя душа лишена свободы и это единственное что меня волнует. Я не могу убежать от этого, я зависима, зависима от этой боли, агонии, моё тело пылает изнутри, огонь распространяется по венам, и я пылаю своей же жестокостью. Изнуряюсь в агониии, но это приносит мне наслаждение, эта пытка внутри меня, это мой наркотик и я не пытаюсь ее остановить. Я не буду выть во тьме, я не принесу себе такого наслаждения, ведь я и есть сама тьма, во мне таятся мои же собственные демоны, там слишком темно. Я не могу сбежать от этого, мои демоны всегда будут преследовать меня, напоминая о прошлом, я не могу спастись. Лишь посмотрев мне в глаза можно увидеть их облик. Мои внутренние демоны не способны на жалость, они беспощадны, они опасны. Точу ножи о свои пальцы, жажду наслаждения и боли. Я в своем же собственном беспорядке, бесконтрольное чудовище, обречена на вечные муки. Я не хочу скрывать правду от себя, я хочу принять себя тем монстром, которым я и являюсь, это трудно, но это всё что мне остается. Неважно как мы созданы и кем, мы те, кем сейчас являемся, мы звери и по-прежнему жестоки, мы худшие из всех. Мы прокляты своими собственными демонами, наши сердца прогнили до самой сердцевины и кровь в венах портится. Мы обречены. Я за вздохом – а вокруг лишь отравленный воздух, едкий яд, впитывающийся в мою кожу, в моё тело. Я пленница в своей же собственной тюрьме, я пленник и я же палач. Я торчу в своей же собственной серебряной клетке столетия и не могу освободиться от этих оков. Моё сердце взрывается вновь, я во власти этого чувства, мне никто не помеха, меня не остановить, я получаю от этого удовольствие, и эта боль внутри меня искушает. Я задерживаю дыхание и считаю до десяти. Мне осталось: десять, девять, восемь, семь… два, один - взрыв. Моё сердце полно тьмы, я бессмертна и моя душа гниет во мне. Я слышу стук десятков сердец в этом баре, оно бешено колотятся в ужасе, и их сердца больше не смогут биться в ритм с душей, так же ритмично как музыка Шопена, и всё что им остается это смириться со своей участью и отдаться в тёмные лапы моего зверя, который так и мечтает заполучить их тела в свою власть. Тьма моего сердца обволакивала меня со всех сторон своей влажной  густотой, не давай ни вздохнуть, ни пошевелиться. У меня во рту пересохло от жажды. Я тону в этой пустоте, тьма поглощает меня…. И там, в костях начинается мой личный рай.  И даже когда мой огонь погаснет, я разожгу его снова, наконечник иглы поглощает меня, и я вновь наслаждаюсь своим внутренним наркотиком. Мне не хватает красок, чтобы раскрасить этот мир красным, кроваво-красным…. Я разрываю плоть, и алая кровь течёт по полу, впитываясь в дерево, в мелкие щели, впитывая кровавые штрихи.
- Тогда снимай их, а я ему внушу их одеть,
- Пожалуй, для этого тебе стоит отвернуться – я широко улыбнулась,  провела руками по платью сверху вниз, и, сунув руку под подол платья начала медленно снимать с себя трусики. После чего поправила платье, и ткань заструилась по моим обнажённым бёдрам. Наконец-то сняв с себя нижнее белье, я торжественное продемонстрировала кружевные стринги белого цвета брату, которые благополучно свисали с моего указательного пальца.
- Не розовый, но всё что есть. Если конечно мы не начнём поголовно раздевать здесь девушек в поисках заветных розовых трусиков – я залилась смехом, давно мы с братом так не развлекались. – Мне кажется, они прекрасно подойдут нашему бармену, под его тёмные волосы на теле – я вновь захохотала и взглянула оценивающим взглядом на раздетого бармена, при этом прикусив нижнюю губу.
- Нужно же как-то развлекать народ в этой панике, пусть хоть полюбуются перед смертью на бармена, пока мы не начали свою «вакханалию» - я засмеялась немного наигранным смехом, меня потешила реакция людей, для нее это была лишь очередная игра, а для них – смертельный исход. Я просто хотела веселиться.
- Ребекка, они что, не видят бармена? Он же ради них старается, скрашивает последние минуты их жизней, а они…. Имейте к нему уважение, ребята,
[float=right][/float]- Видимо всё дело в том, что он еще не в стрингах, тогда бы он был более популярным среди посетителей этого бара, не правда ли?! Да и к тому же, веселье продолжается, что за кислые лица, вы хотите нас разозлить? Мы ведь так были к вам добры, даже разрешили полюбоваться на раздетого бармена, причём бесплатно, не взяв за это ни копейку, а вы такие угрюмые, нельзя же так. Я приказываю всем веселиться, выпивка бесплатно, музыка играет, что еще вам нужно для веселья? Кто меня ослушается, умрёт первым, а если будет вести себя хорошо, кому-то может даже посчастливится выжить. Видите, какие мы добрые, идём вам на уступки. Веселье продолжается… - Ребекка улыбнулась и раскинула руки в сторону, показывая людям, что весь бар в их распоряжении, в итоге потихоньку все начали доставать выпивку из бара и танцевать под музыку, правда всё так же были печальны.
– Быстро натянули улыбки на свои лица, это не похороны, по крайней мере могу быть не для всех – я подошла к бару, достала бутылку белого рома, открыла крышку и  начала жадно пить алкоголь с горла при этом пританцовывая в такт музыки. После чего забралась на барную стойку и закричала:
- Да будет веселье! – при этом подняв бутылку рома вверх и начала танцевать на барной стойке с бутылкою в руках. Затем спустилась вниз и огляделась по сторонам.
«Раз уж мой братец решил выбрать себе в жертв девушек, то почему бы мне не остановится на мужской половине этого бара, они вполне приличны для ужина» - я ухмыльнулась и, приметив еще одного молодого парня, тут же направилась к нему. Он был явно в шоке и просто застыл на месте, не способный даже пошевелится. Его карие глаза были широко распахнуты от изумления и страха. Его била ели заметная дрожь, которую он тщательно пытался скрывать, но разве от меня такое скроешь?! Я чувствую страх. Он почти не мог дышать. Я провела рукой по его шелковистым тёмным как смоль волосам, пробежала кончиками пальцев по шеи, он задрожал еще больше, на что я только улыбнулась. Я нежно провела рукой, по его горлу спускаюсь ниже и, останавливаясь на груди, я приложила руку туда, где бешено, билось его сердце, его дыхание участилось и стало тяжелее, его сердце вот-вот готово было взорваться от ужаса. Я надавила на область, где у него билось это заветное сокровище, и тут же почувствовала, как стала еще ближе к его сердцу, без которого человек не имеет никакой ценности. - Не бойся, я не буду вырывать тебе сердце. Это не по плану, если ты хочешь жить, то тут же успокойся, будь мужчиной. Зачем эти перепуганные глазки? Если ты и умрешь, то только от кровопотери, в прочем, если будешь вести себя хорошо, я могу тебя помиловать. Разве это не благородно с моей стороны?  - я убрала руку с его сердца, и провела, тыльной стороной ладони, по щеке заглядывая в его карие как топленый шоколад глаза. – Веди себя хорошо красавчик, забудь про боль – я улыбнулась, вновь провела кончиками пальцев по его шеи и тут же впилась в его плоть. В этом мире ты был или добычей или хищником, а я явно была хищником. Хоть я не всегда это признавала, ном не нравилось быть монстром, нравилось, что могу доминировать и быть выше других, эта власть была таким соблазном, мне нравилось управлять людьми, внушая им делать, то, что я хочу, и я знала, что это подействует. Мне нравилось быть фурией, ведь в аду нет хуже ничего, чем фурия, и мне хотелось внушать такой же страх на земле. В один миг я могу думать, что хочу укусить этого парня, который стоит передо мной и пахнет как самый вкусный в мире ужин, а в другой, я уже осознаю, что наслаждаюсь вкусом его крови. Во мне ни чего святого, моя жестокость затмила разум так, что он уже не ощущал где реальность, а где мысли. Его кровь теплом распространялась по моему телу, я жадно глотала ее и не потому что меня мучила жажда, а потому что мне безумно нравился вкус крови.  Она начала стекать с уголков моих губ, течь по подбородку и капать мне на декольте, но я не останавливалась, я мёртвой хваткой как зверь вцепилась в свою жертву и не готова были пока ее отпускать. Как только парень усмирился, я тут же откинула его тело в сторону, все в ужасе наблюдали, как мы истребляем своих жертв, но притворно продолжали веселиться. Я облизала губы, всё еще чувствую послевкусие его крови, у каждого человека был свой вкус и каждый из них был неповторим. Я подошла вновь к барной стойке, взяла салфетку и вытерла уголки губ, подбородок и капли крови со своей груди.
«Хорошо хоть платье не запачкала его кровью».
Меня зовут Ребекка Майклсон, я первородный вампир и у меня зависимость убивать. Здравствуй Ребекка.